Великого Конде ждут в Фонтенбло!

– известный под именем Великий Конде, первый принц крови,
генерал. 39 лет. За участие во Фронде он был лишен права
появляться при дворе и оставался в ссылке, однако, не терял
надежду вернуться ко двору и снова занять подобающее ему
место в окружении короля.

Вся королевская конница, вся королевская рать
- требуются кавалеры из свиты и гвардии
Его Величества, а именно:

В вышеприведенном списке выставлены роли персонажей, которые ведутся как НПС в активной игре, то есть описываются в третьем лице в игровых эпизодах и включены в основной сюжет игры. Если Вас заинтересовала одна из этих ролей, мы ждем Вас. По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой или в пригласительной теме.

Королевы ждут своих фрейлин!

В свиту королевы Анны Австрийской
требуются фрейлины. Преданность Ее Величеству
безусловна, любовь к интригам, романтические
связи и мечты о замужестве непреложны.

В свиту королевы Марии-Терезии
требуется гофмейстерина - заведующая фрейлинами,
а также знаток всех придворных новостей и интриг.

По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой.

Его Прекрасное Высочество Единственный Брат
короля Филипп Орлеанский ждет
с величайшим нетерпением:

В вышеприведенном списке выставлены роли персонажей, помеченных ** двумя звездочками. Эти роли ведутся как НПС в активной игре, то есть описываются в третьем лице в игровых эпизодах и включены в основной сюжет игры. Если Вас заинтересовала одна из этих ролей, мы ждем Вас. По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой или в пригласительной теме.[/align]

Ее Высочество Генриетта Анна Орлеанская
с величайшим интересом ждет в свою свиту:

По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой или в пригласительной теме.

Графиня Олимпия де Суассон ждет мужа Эжена-Мориса графа де Суассон де Дрё, младшего брата Филиппа Манчини герцога де Невера и обеих сестер Марию Манчини и Гортензию Манчини де Мазарен.

По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой или в пригласительной теме.

В роту королевских мушкетеров требуются:

В вышеприведенном списке выставлены роли персонажей, помеченных ** двумя звездочками. Эти роли ведутся как НПС в активной игре, то есть описываются в третьем лице в игровых эпизодах и включены в основной сюжет игры. По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой или в пригласительной теме.

Князь Ференц Ракоши ждет своих друзей:

В вышеприведенном списке выставлены роли персонажей, помеченных * звездочками. Эти роли ведутся как НПС в активной игре, то есть описываются в третьем лице в игровых эпизодах и включены в основной сюжет игры, но могут быть полностью переданы игроку, желающему взять роль. По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой или в пригласительной теме.

Герцог Арман де Руже и маршал Франсуа-Анри дю Плесси-Бельер, а также их матушка вдовствующая герцогиня Сюзанна де Руже маркиза дю Плесси-Бельер с нетерпением ожидают сестер Жанну и Мари де Руже!

По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой или в пригласительной теме.

Князь Луи де Монако, ждет в свою свиту!

По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой или в пригласительной теме.

Макриз Франсуа де Виллеруа и маркиза Франсуаза д'Отрив ждут свою сестру графиню Катрин д'Арманьяк. Ее также ждут почтенный батюшка маршал Никола де Невиль и дядюшка Камиль де Невиль архиепископ Лионский.

По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой или в пригласительной теме.

Вдова и маркиз.
История любви Прекрасной Индианки.

В Фонтенбло разыскиваются маркиз де Вилларсо
и Франсуаза Скаррон. Шанс обольстить прекрасную
вдову выпадает не столь уж часто (а вообще-то раз
в 355 лет!) и для ценителей книги "Королевская
Аллея" и одноименного сериала есть прекрасная
возможность надеть маски главных героев этого
произведения.
Желающие прийти и сыграть парой
приветствуются особо!

По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой или в пригласительной теме.

Незаметные и незаменимые герои истории -
камердинеры, камеристки, горничные, садовники.

В истории этих людей принято считать актерами второго
плана, лицами из закулисья, но нередко именно благодаря
им вершились судьбы тех, кому они служили.

Предлагаемые здесь персонажи уже участвуют в сюжете активной игры как НПС, то есть описываются в третьем лице в игровых эпизодах. По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой или в пригласительной теме.

Открыт набор актеров и актрис
в труппу Жана-Батиста Мольера

Разыгрывать комедии положений не на сцене, а в королевских
апартаментах, водить за нос чиновников и офицеров, разбивать
сердца и козни, сводить влюбленных, высмеивать скупцов и
дураков... одним словом, веселиться так, как умеют только
бродячие актеры, еще не успевшие обрасти золоченым
панцирем респектабельности. Набор в труппу открыт!

В этом списке выставлены роли персонажей, уже задействованных в сюжете. Мы будем рады передать их новым игрокам с условием, что будут учтены раннее описанные события. По всем вопросам можно обращаться к Хранителям игры в Гостевой или в пригласительной теме.

Мы слишком разные. Ты, чёрт возьми, слишком другой. Тем не менее твои слова не проходят мимо меня, а, кажется, врезаются, впиваются намертво: я стараюсь не просто слышать тебя, а слушать. Потому что мне действительно это важно. Твоё мнение. Твой совет, пусть и кинутый в мою сторону привычным безразлично-холодным тоном, но с лёгкой усмешкой на губах. Потому что я, не способный уступать и прогибаться под кого бы то ни было, упрямо стоящий лишь на своём, в кои-то веки действительно сломался о чьё-то весомое «но». Надеюсь, ты гордишься этим, Кан Сынюн?
Первое время я не знал о тебе ровным счётом ничего. Ни кто ты, ни из какой семьи, ни о твоих отношениях с окружающими. Только имя, которое не говорило мне ни о чём. Стены академии свели нас впервые в мои восемнадцать, когда казалось, что жизнь – это либо чёрное, либо белое. Тот лестничный пролёт в общежитии, всегда пустующий, был исключительно моим местом, где, отвлекаясь от всего на свете, я не думал о том, насколько мерзко быть «выродком» и «позором». Я просто играл. Перебирал замотанными пластырем пальцами струны гитары, пока никто меня не слышит. Может, я действительно не хотел, чтобы меня слышали? Ты когда-нибудь думал об этом? Но, кажется, не в тот раз, когда тихо сказанное «красиво» выдёргивает меня из собственных мыслей. Что ты делал там, зачем проходил мимо, – меня не интересовало. Но какого чёрта ты привязался ко мне, тому самому Нам Тэхёну, с которым связываться ради сохранения собственной репутации никогда не стоит?
Позже, смеясь среди разбросанного барахла на полу в душной комнате мужского общежития, гоняя по кругу нирвану и пытаясь построить грандиозные планы на будущее, ты признаешься, что тебе плевать – плевать на всё, что говорили, говорят и будут говорить обо мне, тебе плевать, действительно, потому что  ты точно так же хочешь жить ради своей собственной мечты – музыки. Несколько классов музыкальной школы, бесконечно скучные уроки по сольфеджио, вокал, надоедливые родители. Ты не раз твердил о том, что всё это – не то. Тебе действительно нужна свобода. Свобода, которую ты каким-то образом уловил во мне и решил зацепиться за неё. Я не верю никому, Сынюн, но почему-то тебе – хочется.
Ты действительно думаешь, что рано или поздно нам удастся собрать целую группу, рвануть далеко и надолго, взорвать сцены и чужие сердца. На тебе – клавишные и вокал, на мне – бас. Лирику мы делим пополам, уверенные в том, что совместные усилия дадут нечто по-настоящему прекрасное.
Иногда мне кажется, что мы словно инь и ян. Во мне – бесконечная стихия, сжигающая изнутри абсолютно всё, в тебе – нужная мне сталь и сдержанность. Ты удерживаешь меня от последнего шага к обрыву, а я . . . я просто благодарен тебе за то, что не даёшь пасть ещё ниже. У меня нет друзей и, вероятно, не было. Всё, ради чего я живу, – моя гитара да беспорядочно исписанные листы бумаги. Но ты действительно показываешь мне, как чертовски сильно я ошибаюсь. Я никогда не называл тебя другом. Более того, я могу вести себя как последняя скотина, срываясь по каждому пустяку и вываливая на тебя абсолютно все собственные проблемы, жалуясь на испорченные отношения и «меня снова использовали, как забавно». Я никогда не прошу помощи, потому что считаю, что это унизительно. Но почему-то именно ты мне её всегда и даёшь. Момент, когда из простого приятеля, разделяющего мои увлечения и интересы, ты стал для меня настоящим и, пожалуй, единственным другом, я безбожно упустил.
Порой мне кажется, что тебе со мной рядом делать нечего. Ты слишком серьёзный, сдержанный, расчётливый, в твоём взгляде – не свойственная твоему возрасту сталь и решительность. Но каждый чёртовый раз я понимаю, что без тебя, без твоей поддержки, без твоего совета, прилетающего иногда в мою сторону в качестве очередного пинка и громкого ругательства, мне уже никак. Идиоту Нам Тэхёну катастрофически нужен наставник. Идиоту Нам Тэхёну катастрофически нужен ты, Кан Сынюн.

❖ очень, о ч е н ь туманная и расплывчатая заявка, которая преимущественно касается отношений тэхёна и сынюна #ой но думаю, в целом суть ясна: мне действительно нужен прежде всего друг, наставник, тот, кто серьёзно возьмётся за осуществление мечты намтэ, потому как он сам, в одиночку, сделать это не в состоянии.
❖ биография, характер – всё лежит на вас. сынюн – чистый лист, на котором вы можете написать свою собственную историю. однако кое-что я всё-таки указал. то, за что настоятельно советую зацепиться: сынюн мне видится исключительной противоположностью тэхёна. пусть они, предположим, и одногодки, но кан так или иначе берёт на себя ответственность быть старше и мудрее во многих вещах. тэхён очень переменчивый, его кидает из крайности в крайность, он не перерос свой юношеский максимализм. сынюн время от времени должен всё-таки давать ему отрезвляющие подзатыльники :’д  в остальном же вы полностью свободны. всё-таки персонаж прежде всего ваш, и развивать его – только вам.
❖ замена внешности невозможна. серьёзно, заявка писалась для сынюна, под сынюна, ради сынюна. и никак иначе.
❖ игрой, будьте уверены, обеспечу. размер постов не имеет никакого значения, главное – качество. поскольку персонаж ищется в качестве напарника и товарища, то будет здорово, если сынюн не останется привязанным исключительно к тэхёну. обзаводитесь связями (правда, я очень настаиваю на этом), ломайте или устраивайте собственную судьбу, как вам того захочется, а я поддержу своего бфф в любой, даже самой безумной идее :’д
❖ ещё один важный момент. в дальнейшем планирую написать ещё пару заявок на предполагаемых участников предполагаемой группы, поэтому имейте сей момент в виду. есть возможность связать сынюна более тесными связями с кем-то из, если возникнет желание. а, возможно, вы просто приведёте кого-нибудь с собой. было бы вообще потрясающе :’д
❖ графика прилагается. я не бог фотошопа, но без внимания точно не останетесь ккк.
❖ при любых вопросах обращайтесь в гостевую, а там я уже прибегу с воплями счастья и радости и выдам вам связь для более подробного обсуждения как персонажа, так и планов на него. я совсем не кусаюсь. и о ч е н ь жду сынюна, правда-правда.
❖ ну и напоследок. просто любите его, хорошо? я очень надеюсь, что человек, решившийся взять кана, не бросит его спустя пару недель. серьёзно, он потрясающий, удивительный, прекрасный. мне очень хочется, чтобы сынюна любили так же, как люблю его я. вдохните в него жизнь, прошу ♥

У Тэхёна мутно перед глазами, в голове, где-то даже внутри, возможно, на уровне того места, где должно биться сердце, где оно, собственно, и бьётся в тахикардически неправильном ритме, под стать тому, что выворачивается нестройно-рваными битами наизнанку прямо здесь и сейчас. Дорога впереди расплывается то ли яркими пятнами неоново-жёлтого и синего, то ли вовсе отсутствует, и он не идёт – обводит кончиками пальцев шероховатости стен, жмурится на свет чьих-то мигающих фонарей, сжимается от резких звуков и, наконец, просто плывёт по течению этой вакханалии, которая уносит невесть куда и невесть во что. Тэхёну, впрочем, всё равно. Куда, с кем, зачем. Свобода дышит в нём тяжёлым клубами белого дыма и пьяным смехом на каждую тупую шутку, отпущенную им же. Свобода дышит в нём неконтролируемо сильным желанием ломать, крошить, уничтожать: рамки, законы, мораль и, пожалуй, чуть-чуть, но себя. Нам Тэхён не то чтобы думает, что в жизни его всё потеряно, и остаётся лишь лениво, но со вкусом добивать, мол, давай уже, немного осталось, чёрт возьми. Нам Тэхён умудряется мыслить прямо противоположно и безбожно абсурдно, что считает, несмотря ни на что, позволительным для его sweet eighteen, которые если и sweet, то скорее с потерявшейся где-то рядом частью-тенью bitter. Живи, как хочешь. Делай что хочешь. Будь тем, кем хочешь. Тэхён не определился, чего хочет точно, но на часах уже двадцать три ноль ноль, а в кармане куртки ровно столько вон, сколько хватит на дешёвый алкоголь после очередного визита в музыкальный магазин и забитого до невозможности рюкзака с винилом. Через двадцать три минуты, шаря длинными пальцами всё по тому же карману, он не находит ничего, кроме помятой пачки сигарет, но на полу в крохотной комнатке мужского общежития – почти хеопсова пирамида из почти пустых бутылок. Очередная пьянка, вписанная насильно в формат приятного отдыха в рамках исключительно избранных, и Нам искренне не понимает, какого чёрта оказался не вне, а среди, да ещё и с обчищенными карманами. Жизнь – штука странная, но об этом думать хочется в последнюю очередь. Да и в принципе думать особо не хочется: Тэхён скалится каждому цепляющемуся за него взглядом улыбкой, превышающей все допустимые границы наглости, перебирает струны притащенной за каким-то чёртом собственной гитары под шумы нестройной музыки, которую, если честно, он считает сущей какофонией, но предложения «поставить своё» маркируются как «keep calm and go fuck yourself» и если честно, Тэхён искренне не против того самого, но явно не по отношению к себе же. Мутный взгляд раскосых глаз с путающейся в ресницах длинной, кудрявой, выжженной чёлкой истерично бегает от угла к углу и ищет себе жертву. Находит. Но есть ли смысл?
Весь смысл Нам Тэхёна безбожно потерялся где-то в пограничных областях между сном и реальностью, между прошлым и настоящим, между ним самим и вынужденной потребностью соответствовать каким-то там нормам. Он не хочет искать его и не ищет, живёт одним лишь днём, учится кое-как, а по вечерам устраивает в комнате собственного общежития, открыв настежь окно и свесив ноги с подоконника, собственный соло-концерт, перебирая тонкими, заклеенным пластырями пальцами струны «своей детки» – чёрной гитары, или же безбожно и нахально прожигает остаток молодости с её вечными «хочу и точка» в бесконечных пати в узком круге тех личностей, которые известны не самым примерным и достойным поведением, но Тэхён отчего-то находит их особенными, смотрит не как на потенциальных друзей – скорее как на потенциальных жертв своих жалких попыток почерпнуть где-нибудь, неважно где и как, вдохновение. 
Тэхён отчего ставит себя выше всех остальных. Тэхён – художник своей отвратительно неправильной жизни, творец, чёрт побери. И здесь и сейчас ему нужен тот самый импульс, который заставит не быть, не существовать, а чувствовать.
Быть может, именно поэтому за Ким Намджуна, сидящего напротив, он не цепляется. Намджуна он взглядом буквально царапает, оставляет исполосованным каждый уязвимый участок кожи, а порой вонзается слишком глубоко и скалится, облизывается по-хищнически страшно моментами. Ему внезапно даже для самого себя кажется, что одноклассник каким-то образом способен «оживить». И дело даже не в том, что в их прошлом и отчасти настоящем слишком много намджуновских синяков на тэхёновских запястьях. Просто Нам Тэхён сам не свой, алкоголь лишь отравляет кровь и вызывает побочные эффекты, самый страшный среди которых – желание взять эту грёбаную жизнь полностью в свои руки и нагнуть. Он не будет жалеть. Стыдиться. Краснеть. Просто пальцы дрожат от напряжения, а спаянные воедино нервы расходятся по швам. Бросить вызов – всё равно, что сделать вздох. А Тэхёну отвратительно скучно, настолько, что бросаться во все тяжкие – вполне себе нормально.
За Намджуна он не цепляется. Скорее хватает почти намертво, ибо право, вообще-то, имеет. Они друг другу никто. И это самое «никто» – самое удобное в любом случае. Удобное, потому что так приятно, оказывается, крутить друг друга в руках, словно игрушку, дёргать за верёвочки по очереди и не думать о сгорающем вчера и почти проёбанном сейчас, ложащемся пеплом под нагрянувшее завтра. Намджун видится Тэхёну как неплохой способ выбраться из затягивающей трясины абсолютно беспросветной скуки и возможность набраться опыта, сублимировать эмоции, пережитые вместе, поделённые на двоих, в рваные звуки таких же рваных струн. И странно, но в голове репитом заедающее «crawling back to you» (по меньшей мере иронично, потому что «приползать» к Намджуну в самый херовый отрезок своей жизни это так, кажется, правильно), и Нам искренне ненавидит свою привычку привязывать музыку даже к людям, даже к Намджуну, который, он уверен, лишь этап в его жизни, и это взаимно как никогда. Пара взглядов, рука на плече, выразительная улыбка последней бляди. Не понимает и понимать не хочет, потому что наутро он забудет, как и забудет Ким. Но проверенная годами система даёт сбой, выкладывает ошибку, а на устах Тэхёна отпечатывается смачное «какого хуя ты обращаешься со мной, как с последним дерьмом?». В глазах у Намджуна – океаны беспросветной ненависти и отвращения, и Тэхёну тонуть в нём не то чтобы хочется, но обратного пути уже нет, его тянет на самое дно.
Он не привык слышать «нет». «Нет» – удар куда-то под дых, осквернённое самолюбие и, более того, агрессия через край, воспитанная долгими годами притворства и профессиональной игры в хорошего мальчика. Тэхён просто хочется быть собой. Раздолбаем, которого мало что волнует, кроме как «sex, drugs  & rock’n’roll» Он хочет улыбаться не потому, что надо, а потому, что по-другому не получается. Он хочет брать от жизни всё и не беспокоиться о рушащих все планы отказах. Намджун – дефект в его идеальном плане, который явно мешает. «Видеть не могу твоё смазливое лицо. Свали по-хорошему, окей?»
Тэхён не помнит, каким образом оказался выволочен едва ли не за шкирку на улицу, не помнит, как «дополз» или же кто помог. Помнит лишь удары. Раз, два, три. И всё по лицу. Рассечённая губа саднит, кровь стекает по подбородку, Тэхён скалится и рваным движением размазывает её ладонью по лицу. На самом деле полез он сам, первый раз схватив Намджуна за футболку и врезав по лицу за каким-то чёртом самыми мерзкими ругательствами, какие только знает. Видимо, компенсация за проёбанную любовь всей жизни, хоть и Намджуна он не любит, но на эту ночь тот мог бы стать ей заменой. А затем – всё будто в расплывчатом слоу моушене. Ким бьёт с оттяжкой, но со всей силы, потому что над агрессией работать надо, но он этого, конечно же, делать не будет. По крайней мере не в этот раз. Тэхёну не больно. Ему похуй. Он цепляется запачканными бордовым пальцами за асфальт, пытаясь встать на ноги под гул собравшейся толпы, жаждущей кровавых зрелищ, кричит Намджуну о том, что тот конченный, что никому нельзя, им, Тэхёном, пользоваться, а этот уёбок попытался. Он оставляет тому на память пару красочных синяков, хоть и бить, если честно-то, не умеет. Зато с радостью подставляется под удары сам, будто бы от этого будет легче. Злость вскипает и перемешивается с мазохистским удовольствием. И да, кажется, такая жизнь ему нравится.
Чьи-то руки пытаются выцепить его, и Тэхёну явно не нравится: отмахивается, готовится развернуться и ударить в ответ, лишь бы оставили в покое, потому что Намджун, рвущийся к нему навстречу с ошалелой улыбкой психопата, задевает за живое и бесит неимоверно одновременно. Просто дайте, блять, им закончить. Тэхёну просто нужно выпустить пар и не дать себе задохнуться в эмоциях.
– Отвали, я сказал, – Тэхён едва на ногах стоит, но развернуться успевает. Как и успевает взбеситься ещё больше, потому что напротив – сосед по комнате, тот самый, от короткого всё выворачивается наизнанку, а по телу дрожь да электрически разряды. – Ты . . . – Нам усмехается, слизывает кровь с губ и смотрит в упор: Намджун теряет значимость. – Какого чёрта, убери руки, я хочу закончить, – но попытки вырваться оказываются ничтожно слабыми и скорее приводят к прямо противоположному: Чану сжимает его плечи сильнее, трясёт, словно куклу, и тащит в сторону. Где-то сзади продолжает сыпать оскорблениями Ким Намджун, и Нам Тэхён решает, что реванш состоится, но, похоже, не в этот раз. Что за блядская жизнь, в конце концов.
– Я сказал тебе отвали. От-ва-ли, – Нам дышит перегаром прямо в очаровательное почти что заспанное лицо Чон Чану и внезапно даже для самого себя усмехается. – Захотел – нажрался. Захотел – начистил рожу тому уёбку. Тебя это волнует что ли? Тебе и в жизни не понять, каково это, когда тобой пользуются, как шлюхой,  – Тэхён не собирается прогибаться под кого-либо, под младшего – тем более. Стоять на одном месте в его состоянии катастрофически тяжело, но он старается изо всех сил. Пусть Чану валит, куда хочет. Пожалуй, в этот раз приключения Нам Тэхёна должны закончиться где угодно, но только в одиночку. Но почему-то в голове попросту пусто. И не потому, что Нам пьян настолько, что даже способность думать кажется чем-то из разряда невозможного. Просто Чон Чану пиздецки похож на него.  Того, кого Тэхён искренне и глупо пытается заменить кем угодно и когда угодно, но у  него как всегда ни черта не получается.
– Как ты можешь быть таким, – немного жутко улыбается, переминаясь с ноги на ногу и предполагая, можно ли умереть от слишком длительного зрительного контакта с тем, кто всю жизнь при желании переломать может. Плюс лишь в том, что Нам Тэхён безбожно пьян, и последствия кажутся для него каким-то мусором под ногами, которого и не видно вовсе. Минусы же всплывать будут по очереди, чуть позже, когда до него уже с трудом, но дойдёт, что мысли вслух – не самая умная вещь в этом мире, и, видимо, ситуация уже сейчас поворачивается не так, как надо. – Но ведь ты же не такая скотина, как он? А? – пара неуверенных, шатких шагов навстречу, пальцы, цепляющиеся за чужую толстовку. Но по-прежнему на расстоянии. Нам Тэхён ни во что не верит да и не хочет. Ему просто интересно, кто этот Чон Чану, так чертовски похожий на сломавшего ему всю жизнь единственного «друга», к которому у Нама не самые трепетные, но самые сильные, быть может, чувства.